пятница, 02 ноября 2018
четверг, 01 ноября 2018
среда, 31 октября 2018
Рецензия wicomix на книгу "Кольцо нибелунга".
МНЕНИЕ: КОЛЬЦО НИБЕЛУНГА
wicomix.wordpress.com/2018/10/31/%D0%BC%D0%BD%D...
Ф. Крейг Рассел хорошо известен российским любителям комиксов как мастер графических адаптаций романов Нила Геймана, ведь у нас уже выходили «Американские боги», «История с кладбищем» и «Коралина». Также американский художник рисовал некоторые выпуски геймановского же «Песочного человека». Но ещё об одной стороне творчества Рассела многие имели крайне смутное представление, как и о существовании жанра «адаптация оперных произведений в виде комикса» в целом: дело в том, что Рассел брался за такие классические вещи, как «Волшебная флейта» Моцарта и Шубертовская «Саломея», «переводя» их в формат графических романов. Но по настоящему оценить его таланты на данном поприще мы можем благодаря «Фабрике комиксов», издавшей монументальную работу художника, основанную на знаменитых операх Рихарда Вагнера.
Вообще, слова «эпический» и «монументальный» давно стали общими, расхожими и ими можно описывать что угодно, будь то гигантомания очередного мегаломаньяка в мире искусства иди же чьи-то потуги создать на коленке новый шедевр для всех и для каждого, из-за чего слова эти слегка утратили свой смысл и иногда даже приобретают сатирический оттенок. Но есть в истории произведения, которые можно и нужно описывать с помощью этих слов, и в этом случае они превосходно передают всю мощь авторского замысла. «Кольцо нибелунга» — заслуженно-первое, что приходит на ум, когда начинаешь выискивать в памяти подобные произведения. У Вагнера ушло двадцать восемь лет от первых набросков до премьеры, состоявшейся в 1876 году, сам цикл состоит из четырех опер общей продолжительностью более пятнадцати часов, и показывать всё это действо на театральных подмостках нужно на протяжении четырех вечеров. «Кольцо» считается невероятно трудной оперой как для оркестра, так и для исполнителей; к примеру, партия валькирии Брунгильды признана самой сложной для женского сопрано и взявшиеся за нее исполнительницы должны понимать, что добровольно становятся её заложницами, ведь ничего другого им теперь предлагать петь не будут, раз уж оная может вытянуть данную арию. Нелегка тетралогия и для зрителей, и для тех, кто решил послушать оперы дома. Чего далеко ходить, лично я дальше первой части так и не продвинулся. О чём жалею, в том числе и благодаря Расселу, который, оказавшись терпеливее, сумел доказать мне (надеюсь, что не только мне), что перед нами действительно интересная и масштабная история, которая, если разобрать её по частям, может претендовать на роль родоначальника всего современного фэнтези. По другому и быть не может, ведь Вагнер взял за основу немецко-скандинавские мифы и легенды, исландские саги и поэму «Песнь о нибелунгах» неизвестного средневекового автора, создав в итоге многоуровневый сюжет о богах, которые ведут себя как люди, и о людях, чья смелость и сила делают их равными богам.
Начну с ответа на главный (ну, числившийся у меня главным, пока не прочитал комикс) вопрос: кто такие нибелунги? Это один из родов карликов, проще говоря, гномы, обитавшие возле реки Рейн, в которой, по легенде, хранились несметные сокровища, доставшиеся в итоге королевскому роду Бургундии, чьи представители впоследствии и стали звать себя «Нибелунгами». На самом деле сокровища, сакральное золото Рейна, стерегли русалки, благосклонности которых добивался уродливый гном Альберих. Разумеется, тщетно, те только потешались над ним, упустив момент, когда золото оказалось в руках у карлика, сотворившего из него кольцо всевластия, ради обладания которым нужно лишь отвергнуть любовь и тогда весь мир подчинится обладателю этого украшения. Да, уродливый карлик, волшебное кольцо, вокруг которого закручивается сюжет…всё намекает, что Толкиен тоже любил послушать старика Вагнера или, как минимум, использовал те же источники вдохновения. О чём, правда, рассуждать не любил и сходство всячески отрицал. Но вернёмся к истории: в это же время бог Вотан должен расплатиться с йотунами-великанами Фазольтом и Фафнером за то, что они построили великолепный замок Валгаллу. Великанам обещана Фрейя, сестра жены Вотана Фрики, с чем последняя категорически не согласна. Так начинается история с дележом сокровищ, с запутанными интригами богов, с предательством и явными отсылками к библейскому сюжету про Каина и Авеля, после чего на сцене появляется настоящий дракон, охраняющий кольцо всевластия (и Толкин снова не при чём, как и в тот момент, когда Вотан принимает образ мудрого Странника с белой бородой, серыми плащом и шляпой, и посохом; образ того, кто наставляет героев саги и подводит их к нужному решению). Очень интересно наблюдать, как показаны главные герои, небожители. Здесь это не мудрые, седовласые старцы и их помощники, отвечающие за равновесие во Вселенной, это земные воины, обуреваемые теми же страстями, что и все мы. Вотан вечно конфликтует с Фрикой, которая буквально помыкает им и женской хитростью вынуждает принимать неоднозначные решения, в итоге сказывающиеся на судьбе дочери Вотана Брунгильды, готовой бросить вызов отцу ради смертного героя Зигмунда, влюбившегося в свою родную сестру Зиглинду (не специально, так решила судьба), на жизни их сына Зигфрида, того самого сверхчеловека, которого в легендах и мифах дожидается волшебный меч, томящийся в камне или же в ясене. Зигфрид, главный персонаж третьей оперы, тоже представлен далеко не идеальным мифологическим воином без недостатков: шестнадцатилетний юноша не ведает страха, но его самомнение и уверенность в собственной силе и избранности иногда неприятно зашкаливают, хотя по ходу действия парень, убивающий дракона и совершающий ещё кучу подвигов, всё же доказывает, что некоторые основания для «гордыни» у него были. Как и все основания для того, чтобы сплетённая норнами судьба привела его к четвёртому акту драмы, к «Гибели богов», эпическому финалу, название которого стало для многих исследователей и философов нарицательным. Кто-то услышал и увидел здесь предвестие заката Европы, кому-то уже грезились кошмары мировых войн, для кого-то опера Вагнера стала поводом разбудить в немецком народе спящие героические архетипы нордической Традиции.
Уходя от сюжета, пересказ которого займет лишь чуть меньше времени, чем длится каждый из четырех актов этой драмы, вернёмся к комиксу. Рассел взял в качестве литературной основы английское либретто в переводе Патрика Мейсона, а в плане визуала ориентировался на многочисленные указания самого Вагнера, который кропотливо прорабатывал все элементы постановки, в том числе и костюмы с декорациями. Дело в том, что во время создания опер сведений о том, как могли бы одеваться люди во времена, близкие к «мифическим», было маловато, поэтому пришлось додумывать героические обличья на ходу – отсюда рогатые шлемы викингов, шлемы римских легионеров на голове Вотана, «бронелифчики», ставшие расхожим и высмеиваемым штампом «героики», и другие вещи, всегда стоившие головной боли режиссерам-постановщикам и костюмерам. А вот в изображении простых «смертных» Крейг отталкивается от более приземленных образов, полагая, что во времена оно люди вполне могли довольствоваться шкурами животных и простой одеждой из грубой ткани. Вообще Рассел сознательно избегает сказочности. Понятно, что деваться от неё некуда, но тот же дракон превращается в более уместного крокодила (или кого-то похожего), да и деяния богов в целом лишены фантастичности, что поддерживает идеи «очеловечивания высших существ» и «возвышения человека». Рисунок здесь хороший, слегка «олдскульный» стиль художника вполне узнаваем; общие планы выглядят порой простовато, видно было, что большой объем произведения оказывал давление на Крейга, заставляя работать чуть поспешнее, чем это можно увидеть в других его адаптациях. Вдоволь геройской патетики, но первоисточник диктует, всё должно быть органично. На фоне ярких страниц с отличной работой колориста Лаверна Киндзерски выделяются не столь редкие монохромные кадры, словно нарисованные ручкой или карандашом и выглядящие как эскизы, которые «забыли» обвести тушью и покрасить. Как правило, эти кадры присутствуют в моменты воспоминаний персонажей и, скорее всего, такой их вид был изначально задуман, хотя и смотрятся они весьма своеобразно.
В «Кольце» много мифических архетипов, которые вы наверняка слышали с самого раннего детства, когда родители читали вам сказки: тут и дожидающийся настоящего героя чудо-меч, и спящая дева, ждущая пробуждающего поцелуя любви, и запретная любовь вопреки желанию высших сил. Присутствует легендарный радужный мост, хорошо знакомый поклонникам марвеловского Тора. А вот негров-Хьемдаллей сюда не завезли, что бы там не вещал «дух времени», здесь всё по оригиналу, где герои сплошь голубоглазые блондины нордического типа. Пантеон существ тоже вполне традиционен… для нашего времени, но никак не для 1876 года. Надо понимать, что в те годы просто так послушать музыку было сложновато, ни носителей, ни записей для домашнего использования не было. Поэтому каждый поход в оперу был событием в жизни, вызывал нереальный ажиотаж, что выливалось в чисто фанатские вещи, вроде того, что карету с Вангером неистовые поклонники после представления несли на руках. Понятно, что «Кольцо нибелунгов» производило на зрителей сильнейший эффект. И продолжало это делать спустя годы, становясь в итоге не только влиятельной и всем известной классикой, но и мощным орудием идеологической и не только войны. Поэтому до сих пор возможны варианты в отношении к данному произведению: если вы упомяните оперу в определенной группе людей, то вам скажут что-то вроде «О, да, конечно, «Полёт валькирий»! Обожаю «Апокалипсис сегодня»!». В другой группе вас после упоминания «Полёта» могут вежливо или не очень попросить выйти. Как известно, и сам Вагнер имел ввиду вполне определенных людей, когда показывал алчных и уродливых гномов, и среди поклонников композитора числился один немецкий художник и ефрейтор, закончивший Вторую Мировую с титулом фюрера, и как раз ночным факельным шествиям под его руководством космический размах вагнеровской музыки очень подходил. Но это последствия, следы на истории, и с ними ещё разбираться и разбираться. К счастью, у Рассела вышло идеальное переложение огромной оперы в графическом формате, лишенное политических намёков и сиюминутных инсинуаций. Перед нами, как и раньше, вечная история о людях, о страстях, о любви, о циклах жизни, о несовершенстве и о воплощенном героизме, о начале и конце всего сущего.
Солидному комиксу от «Dark Horse» — солидное русское издание от «Фабрики комиксов». Твёрдый переплёт, 448 страниц, мелованная бумага, формат 170х260мм; омнибус, способный стать украшением книжной полки. Тираж не указан, но где-то проходила информация, что он не большой. Бонусами представлены оригинальные обложки, предисловие Майкла Кеннеди (автора «Оксфордского словаря музыки»), введение Мэтта Вагнера (не родственника, автора комикса «Грендель»). Есть рассказ самого Рассела «Что такое адаптация?» с описанием задач художника и примерами того, как создавался визуальный мир великой оперы. Которую часто называют «мучительным испытанием» для зрителя, и это резонно. Так что перед вами – более простой и очевидный путь начать свое знакомство с историей, ставшей к тому же превосходным образцом классического героического фэнтези. Это на случай, если кто-нибудь скажет «ну что там может быть интересного, кому нужны в наше время сериалов оперы?». Нужны, и данное издание это всячески доказывает.
МНЕНИЕ: КОЛЬЦО НИБЕЛУНГА
wicomix.wordpress.com/2018/10/31/%D0%BC%D0%BD%D...
Ф. Крейг Рассел хорошо известен российским любителям комиксов как мастер графических адаптаций романов Нила Геймана, ведь у нас уже выходили «Американские боги», «История с кладбищем» и «Коралина». Также американский художник рисовал некоторые выпуски геймановского же «Песочного человека». Но ещё об одной стороне творчества Рассела многие имели крайне смутное представление, как и о существовании жанра «адаптация оперных произведений в виде комикса» в целом: дело в том, что Рассел брался за такие классические вещи, как «Волшебная флейта» Моцарта и Шубертовская «Саломея», «переводя» их в формат графических романов. Но по настоящему оценить его таланты на данном поприще мы можем благодаря «Фабрике комиксов», издавшей монументальную работу художника, основанную на знаменитых операх Рихарда Вагнера.
Вообще, слова «эпический» и «монументальный» давно стали общими, расхожими и ими можно описывать что угодно, будь то гигантомания очередного мегаломаньяка в мире искусства иди же чьи-то потуги создать на коленке новый шедевр для всех и для каждого, из-за чего слова эти слегка утратили свой смысл и иногда даже приобретают сатирический оттенок. Но есть в истории произведения, которые можно и нужно описывать с помощью этих слов, и в этом случае они превосходно передают всю мощь авторского замысла. «Кольцо нибелунга» — заслуженно-первое, что приходит на ум, когда начинаешь выискивать в памяти подобные произведения. У Вагнера ушло двадцать восемь лет от первых набросков до премьеры, состоявшейся в 1876 году, сам цикл состоит из четырех опер общей продолжительностью более пятнадцати часов, и показывать всё это действо на театральных подмостках нужно на протяжении четырех вечеров. «Кольцо» считается невероятно трудной оперой как для оркестра, так и для исполнителей; к примеру, партия валькирии Брунгильды признана самой сложной для женского сопрано и взявшиеся за нее исполнительницы должны понимать, что добровольно становятся её заложницами, ведь ничего другого им теперь предлагать петь не будут, раз уж оная может вытянуть данную арию. Нелегка тетралогия и для зрителей, и для тех, кто решил послушать оперы дома. Чего далеко ходить, лично я дальше первой части так и не продвинулся. О чём жалею, в том числе и благодаря Расселу, который, оказавшись терпеливее, сумел доказать мне (надеюсь, что не только мне), что перед нами действительно интересная и масштабная история, которая, если разобрать её по частям, может претендовать на роль родоначальника всего современного фэнтези. По другому и быть не может, ведь Вагнер взял за основу немецко-скандинавские мифы и легенды, исландские саги и поэму «Песнь о нибелунгах» неизвестного средневекового автора, создав в итоге многоуровневый сюжет о богах, которые ведут себя как люди, и о людях, чья смелость и сила делают их равными богам.
Начну с ответа на главный (ну, числившийся у меня главным, пока не прочитал комикс) вопрос: кто такие нибелунги? Это один из родов карликов, проще говоря, гномы, обитавшие возле реки Рейн, в которой, по легенде, хранились несметные сокровища, доставшиеся в итоге королевскому роду Бургундии, чьи представители впоследствии и стали звать себя «Нибелунгами». На самом деле сокровища, сакральное золото Рейна, стерегли русалки, благосклонности которых добивался уродливый гном Альберих. Разумеется, тщетно, те только потешались над ним, упустив момент, когда золото оказалось в руках у карлика, сотворившего из него кольцо всевластия, ради обладания которым нужно лишь отвергнуть любовь и тогда весь мир подчинится обладателю этого украшения. Да, уродливый карлик, волшебное кольцо, вокруг которого закручивается сюжет…всё намекает, что Толкиен тоже любил послушать старика Вагнера или, как минимум, использовал те же источники вдохновения. О чём, правда, рассуждать не любил и сходство всячески отрицал. Но вернёмся к истории: в это же время бог Вотан должен расплатиться с йотунами-великанами Фазольтом и Фафнером за то, что они построили великолепный замок Валгаллу. Великанам обещана Фрейя, сестра жены Вотана Фрики, с чем последняя категорически не согласна. Так начинается история с дележом сокровищ, с запутанными интригами богов, с предательством и явными отсылками к библейскому сюжету про Каина и Авеля, после чего на сцене появляется настоящий дракон, охраняющий кольцо всевластия (и Толкин снова не при чём, как и в тот момент, когда Вотан принимает образ мудрого Странника с белой бородой, серыми плащом и шляпой, и посохом; образ того, кто наставляет героев саги и подводит их к нужному решению). Очень интересно наблюдать, как показаны главные герои, небожители. Здесь это не мудрые, седовласые старцы и их помощники, отвечающие за равновесие во Вселенной, это земные воины, обуреваемые теми же страстями, что и все мы. Вотан вечно конфликтует с Фрикой, которая буквально помыкает им и женской хитростью вынуждает принимать неоднозначные решения, в итоге сказывающиеся на судьбе дочери Вотана Брунгильды, готовой бросить вызов отцу ради смертного героя Зигмунда, влюбившегося в свою родную сестру Зиглинду (не специально, так решила судьба), на жизни их сына Зигфрида, того самого сверхчеловека, которого в легендах и мифах дожидается волшебный меч, томящийся в камне или же в ясене. Зигфрид, главный персонаж третьей оперы, тоже представлен далеко не идеальным мифологическим воином без недостатков: шестнадцатилетний юноша не ведает страха, но его самомнение и уверенность в собственной силе и избранности иногда неприятно зашкаливают, хотя по ходу действия парень, убивающий дракона и совершающий ещё кучу подвигов, всё же доказывает, что некоторые основания для «гордыни» у него были. Как и все основания для того, чтобы сплетённая норнами судьба привела его к четвёртому акту драмы, к «Гибели богов», эпическому финалу, название которого стало для многих исследователей и философов нарицательным. Кто-то услышал и увидел здесь предвестие заката Европы, кому-то уже грезились кошмары мировых войн, для кого-то опера Вагнера стала поводом разбудить в немецком народе спящие героические архетипы нордической Традиции.
Уходя от сюжета, пересказ которого займет лишь чуть меньше времени, чем длится каждый из четырех актов этой драмы, вернёмся к комиксу. Рассел взял в качестве литературной основы английское либретто в переводе Патрика Мейсона, а в плане визуала ориентировался на многочисленные указания самого Вагнера, который кропотливо прорабатывал все элементы постановки, в том числе и костюмы с декорациями. Дело в том, что во время создания опер сведений о том, как могли бы одеваться люди во времена, близкие к «мифическим», было маловато, поэтому пришлось додумывать героические обличья на ходу – отсюда рогатые шлемы викингов, шлемы римских легионеров на голове Вотана, «бронелифчики», ставшие расхожим и высмеиваемым штампом «героики», и другие вещи, всегда стоившие головной боли режиссерам-постановщикам и костюмерам. А вот в изображении простых «смертных» Крейг отталкивается от более приземленных образов, полагая, что во времена оно люди вполне могли довольствоваться шкурами животных и простой одеждой из грубой ткани. Вообще Рассел сознательно избегает сказочности. Понятно, что деваться от неё некуда, но тот же дракон превращается в более уместного крокодила (или кого-то похожего), да и деяния богов в целом лишены фантастичности, что поддерживает идеи «очеловечивания высших существ» и «возвышения человека». Рисунок здесь хороший, слегка «олдскульный» стиль художника вполне узнаваем; общие планы выглядят порой простовато, видно было, что большой объем произведения оказывал давление на Крейга, заставляя работать чуть поспешнее, чем это можно увидеть в других его адаптациях. Вдоволь геройской патетики, но первоисточник диктует, всё должно быть органично. На фоне ярких страниц с отличной работой колориста Лаверна Киндзерски выделяются не столь редкие монохромные кадры, словно нарисованные ручкой или карандашом и выглядящие как эскизы, которые «забыли» обвести тушью и покрасить. Как правило, эти кадры присутствуют в моменты воспоминаний персонажей и, скорее всего, такой их вид был изначально задуман, хотя и смотрятся они весьма своеобразно.
В «Кольце» много мифических архетипов, которые вы наверняка слышали с самого раннего детства, когда родители читали вам сказки: тут и дожидающийся настоящего героя чудо-меч, и спящая дева, ждущая пробуждающего поцелуя любви, и запретная любовь вопреки желанию высших сил. Присутствует легендарный радужный мост, хорошо знакомый поклонникам марвеловского Тора. А вот негров-Хьемдаллей сюда не завезли, что бы там не вещал «дух времени», здесь всё по оригиналу, где герои сплошь голубоглазые блондины нордического типа. Пантеон существ тоже вполне традиционен… для нашего времени, но никак не для 1876 года. Надо понимать, что в те годы просто так послушать музыку было сложновато, ни носителей, ни записей для домашнего использования не было. Поэтому каждый поход в оперу был событием в жизни, вызывал нереальный ажиотаж, что выливалось в чисто фанатские вещи, вроде того, что карету с Вангером неистовые поклонники после представления несли на руках. Понятно, что «Кольцо нибелунгов» производило на зрителей сильнейший эффект. И продолжало это делать спустя годы, становясь в итоге не только влиятельной и всем известной классикой, но и мощным орудием идеологической и не только войны. Поэтому до сих пор возможны варианты в отношении к данному произведению: если вы упомяните оперу в определенной группе людей, то вам скажут что-то вроде «О, да, конечно, «Полёт валькирий»! Обожаю «Апокалипсис сегодня»!». В другой группе вас после упоминания «Полёта» могут вежливо или не очень попросить выйти. Как известно, и сам Вагнер имел ввиду вполне определенных людей, когда показывал алчных и уродливых гномов, и среди поклонников композитора числился один немецкий художник и ефрейтор, закончивший Вторую Мировую с титулом фюрера, и как раз ночным факельным шествиям под его руководством космический размах вагнеровской музыки очень подходил. Но это последствия, следы на истории, и с ними ещё разбираться и разбираться. К счастью, у Рассела вышло идеальное переложение огромной оперы в графическом формате, лишенное политических намёков и сиюминутных инсинуаций. Перед нами, как и раньше, вечная история о людях, о страстях, о любви, о циклах жизни, о несовершенстве и о воплощенном героизме, о начале и конце всего сущего.
Солидному комиксу от «Dark Horse» — солидное русское издание от «Фабрики комиксов». Твёрдый переплёт, 448 страниц, мелованная бумага, формат 170х260мм; омнибус, способный стать украшением книжной полки. Тираж не указан, но где-то проходила информация, что он не большой. Бонусами представлены оригинальные обложки, предисловие Майкла Кеннеди (автора «Оксфордского словаря музыки»), введение Мэтта Вагнера (не родственника, автора комикса «Грендель»). Есть рассказ самого Рассела «Что такое адаптация?» с описанием задач художника и примерами того, как создавался визуальный мир великой оперы. Которую часто называют «мучительным испытанием» для зрителя, и это резонно. Так что перед вами – более простой и очевидный путь начать свое знакомство с историей, ставшей к тому же превосходным образцом классического героического фэнтези. Это на случай, если кто-нибудь скажет «ну что там может быть интересного, кому нужны в наше время сериалов оперы?». Нужны, и данное издание это всячески доказывает.
воскресенье, 28 октября 2018
(Альманах русской манги. Выпуск 015)
anna-23-11.diary.ru/p216354883.htm
«Маленький книжный секрет» - это детская сказка о девочке, восторженно влюблённой в книжечки, как она их ласково называет вне зависимости от их толщины.
Духи-помощники – любимая тема Ксении Кудо. На эту тему «Фабрика комиксов» опубликовала её третью работу.
Книжный дух, душа книги – кажется милой художественной выдумкой. Но в литературоведении серьёзно есть теория о тексте и произведении. Любой набор знаков является текстом. Но не любой текст есть произведение, а становится им в процессе чтения и познавания. И как гласит эта теория, произведений столько, сколько читателей – при одном и том же тексте. То есть у каждого читателя своё произведение, своё восприятие текста. Эту теорию при желании можно распространить и на комикс, и на любой продукт искусства.
Если Ксения М.Белка не изучала филологию, то она интуитивно создала литературоведческую сказку для детей.
А как вам библиотечный страж и молодой школьный охранник? Они выглядят как герои любовно-приключенческих романов.
Мой морализм возмутило только, что девочка убежала из дома в десять вечера.
Пятнадцатый выпуск альманаха можно считать бенефисом Надзоми Хитама. В этом номере опубликованы целых три её сингла. Что любопытно, они разные. «Всё, что мы имеем» - воспитательная притча. «Руда» - психологический триллер-антиутопия, в котором метафора «груз прожитых лет» воплощена буквально. «Стремление» - почти немой сингл, на одну тему с тоже немым синглом «На плаву!» Яны Айдо (уж скорее «В глубь воды»). Мода на спорт захватывает всех. У Надзоми Хитама видны способности к созданию комиксов, автор кажется перспективным, готовым развиваться всесторонне.
По графике «Странствующего тумана» узнаётся автор «Видения Сэй». Приятно отметить маленький, но прогресс. Линда искренне старается, тщательно разрабатывая фэнтезийный мир в новом проекте. Ну и гендерная интрига ловко ей удалась.
Авторов в этом выпуске подводит чувство юмора. Они преувеличивают реакции на свои забавные моменты. «Раз ты не призрак, то давай будем друзьями?» - это смешно, но не настолько, чтобы уронить ведро и остобленеть. И тому подобное в других работах выпуска. «Таймасин» - ни разу не комедия, но бывает смешно. Потому что на полном серьезе спрашивают и говорят абсурдные вещи. Если бы у меня было право рекомендовать, я бы рекомендавала не пытаться создать юмор. Пишете романтику – пишите романтику, о юморе не думайте. Юмор – это чистая стихия, получается сам собой. Или не получается, что совсем не страшно. Главное – история и графика.
Удивительно, сколько сил и времени юные авторы готовы тратить на рисование.
Канна («Зеркало») применяет типовой романтический сюжет, чтобы мастерски показать язык манги. Все эти символы, жесты, позы – ностальгически восхитительно.
Альманах MNG – это не собрание лучших сочинений. Это лаборатория, в которую приходят начинающие и более известные. Пробуют, уходят или остаются, совершенствуются.
У кого первая глава – тем пожелаем вдохновения. Кто продолжает сериал – тоже вдохновения и сил продолжить. А у кого сингл или последняя глава – новых работ и новых путей.
anna-23-11.diary.ru/p216354883.htm
«Маленький книжный секрет» - это детская сказка о девочке, восторженно влюблённой в книжечки, как она их ласково называет вне зависимости от их толщины.
Духи-помощники – любимая тема Ксении Кудо. На эту тему «Фабрика комиксов» опубликовала её третью работу.
Книжный дух, душа книги – кажется милой художественной выдумкой. Но в литературоведении серьёзно есть теория о тексте и произведении. Любой набор знаков является текстом. Но не любой текст есть произведение, а становится им в процессе чтения и познавания. И как гласит эта теория, произведений столько, сколько читателей – при одном и том же тексте. То есть у каждого читателя своё произведение, своё восприятие текста. Эту теорию при желании можно распространить и на комикс, и на любой продукт искусства.
Если Ксения М.Белка не изучала филологию, то она интуитивно создала литературоведческую сказку для детей.
А как вам библиотечный страж и молодой школьный охранник? Они выглядят как герои любовно-приключенческих романов.
Мой морализм возмутило только, что девочка убежала из дома в десять вечера.
Пятнадцатый выпуск альманаха можно считать бенефисом Надзоми Хитама. В этом номере опубликованы целых три её сингла. Что любопытно, они разные. «Всё, что мы имеем» - воспитательная притча. «Руда» - психологический триллер-антиутопия, в котором метафора «груз прожитых лет» воплощена буквально. «Стремление» - почти немой сингл, на одну тему с тоже немым синглом «На плаву!» Яны Айдо (уж скорее «В глубь воды»). Мода на спорт захватывает всех. У Надзоми Хитама видны способности к созданию комиксов, автор кажется перспективным, готовым развиваться всесторонне.
По графике «Странствующего тумана» узнаётся автор «Видения Сэй». Приятно отметить маленький, но прогресс. Линда искренне старается, тщательно разрабатывая фэнтезийный мир в новом проекте. Ну и гендерная интрига ловко ей удалась.
Авторов в этом выпуске подводит чувство юмора. Они преувеличивают реакции на свои забавные моменты. «Раз ты не призрак, то давай будем друзьями?» - это смешно, но не настолько, чтобы уронить ведро и остобленеть. И тому подобное в других работах выпуска. «Таймасин» - ни разу не комедия, но бывает смешно. Потому что на полном серьезе спрашивают и говорят абсурдные вещи. Если бы у меня было право рекомендовать, я бы рекомендавала не пытаться создать юмор. Пишете романтику – пишите романтику, о юморе не думайте. Юмор – это чистая стихия, получается сам собой. Или не получается, что совсем не страшно. Главное – история и графика.
Удивительно, сколько сил и времени юные авторы готовы тратить на рисование.
Канна («Зеркало») применяет типовой романтический сюжет, чтобы мастерски показать язык манги. Все эти символы, жесты, позы – ностальгически восхитительно.
Альманах MNG – это не собрание лучших сочинений. Это лаборатория, в которую приходят начинающие и более известные. Пробуют, уходят или остаются, совершенствуются.
У кого первая глава – тем пожелаем вдохновения. Кто продолжает сериал – тоже вдохновения и сил продолжить. А у кого сингл или последняя глава – новых работ и новых путей.
пятница, 26 октября 2018
понедельник, 15 октября 2018
"МНЕНИЕ: ПЁС И ДРУГИЕ РАССКАЗЫ", рецензия от wicomix.
wicomix.wordpress.com/2018/10/15/%D0%BC%D0%BD%D...
Не обласканный славой при жизни, после смерти Говард Филиппс Лавкрафт снискал невероятную популярность, став одним из прародителей «литературы ужасов». Он создал из тёмной материи своих рассказов непротиворечивую вселенную, в которой превалирующий ужас обретал формы древнейших чудовищ (бестиарий и его «родословная» были проработаны очень тщательно и внушали веру в реалистичность этих оживших ночных кошмаров автора) и вызывал душевные потрясения, пробивая любую рациональную защиту. Сила прозы Лавкрафта в его абсолютном понимании того, чего на самом деле боится среднестатистический человек – иррациональных порождений осевших в родовой памяти мифов, деструктивных образов, в которые подсознание перемалывает привычную повседневность, смерти и темноты, хранящей подчас что-то гораздо страшнее смерти. Вокруг произведений американского писателя сложился культ, многие последователи Говарда несут свою хоррор-вахту, называя себя как-нибудь вроде «адептов непознанного». Одним из этих адептов является японский художник Го Танабэ, посвятивший себя созданию адаптаций классических историй Мастера в виде манги. Результат этого «служения» можно увидеть в первом сборнике работ Танабэ изданном на русском языке и называющимся «Пёс и другие рассказы».
В книгу вошли чёрно-белые версии новелл Лавкрафта первой половины двадцатых годов прошлого века. В «Храме» и «Псе» доминирует идея, красной нитью проходящая через устное народное творчество, передаваемое тихим шепотом: не стоит связываться с миром мёртвых и брать у его «обитателей» какие-либо вещи. Но, отталкиваясь от этой идеи, сюжеты историй развиваются по самостоятельной и ещё не накатанной в то время колее нарастающего ужаса. В «Храме» читатель оказывается… не в храме, а внутри немецкой подводной лодки, бороздящей океан в годы Первой Мировой. Однажды экипаж столкнулся со странным человеком, которому капитан судна принял решение не помогать. Так всё и началось: медленно закипающее в замкнутом пространстве субмарины безумие, неповиновение приказу, депрессии и суицид, галлюцинации и паника. Даже сейчас раздумья о подводной лодке, находящейся на глубине под чудовищным давлением, вызывают клаустрофобию, а в те годы, когда всё это было ещё в новинку, я даже не знаю, как люди реагировали на подобные условия. Всё обостряется, когда подлодка превращается в медленно дрейфующий гроб с неотвратимо тающими запасами воды, еды и электричества. Но, кошмар, казалось бы, достигший своего пика, ещё набрасывает оборотов, когда для одного из членов экипажа, хранящего веру в рациональность до последнего, побег из плена этой клаустрофобии оканчивается встречей… впрочем, не стоит раскрывать тайн, достаточно сказать, что здесь Лавкрафт использует свой любимый приём, используя Древних. Рассказ реально пугает атмосферой и обстановкой, рисунок добавляет липкого страха обилием тёмных цветов, теней, из которых каждую секунду стоит ждать гостей. Главного героя, капитана подлодки, Танабе изображает с вечной холодной миной, но и этого носителя нордического спокойствия найдётся чем удивить.
«Пёс» один из самых известных рассказов-предупреждений Лавкрафта, на русском уже выходила одна его адаптация в формате комикса в сборнике «Ужас Данвича». Предупреждений – потому что не стоит заигрывать с тёмной стороной, как бы не хотелось. Два молодых человека, например, заигрались, и получили счёт, который никак не может остаться неоплаченным. По пятам за ними следует огромный пёс и его вой – последнее, что слышат многие бедолаги в своей жизни. Рассказ выполнен в лучших традициях «готической литературы», тут и ночные походы на кладбище, и мёртвые, которые могут открыть глаза, лёжа в могиле, и мистика, и дрожащие блики свечей, и чудовищные тени на фоне луны, и безысходность ситуации, предлагающая на выбор два варианта выхода: сумасшествие и самоубийство. Также неоднократно упоминается знаменитый «Некрономикон», привязывая рассказ к общей лавкрафтовской мифологии. Рисунок здесь близок к старым гравюрам-иллюстрациям тех самых готических романов, то есть, пробирает местами до костей; заметно, что всё, связанное с потусторонними проявлениями (будь то кладбищенские пейзажи или обустройство позабытых городов), интересует Танабе-художника гораздо больше, чем внешность и одежда простых смертных, они же всего лишь пешки в игре вечности, познание которой и есть высшая цель.
Самая короткая история сборника, «Безымянный город», была написана Лавкрафтом в 1921 году. Год спустя или около того Говард Картер и лорд Карнарвон открыли гробницу Тутанхамона. Вероятно, американский писатель или предвидел это событие, или же внимательно следил за ходом раскопок в долине Царей. Что он предвидел точно, так это обрушившееся на исследователей «проклятье фараона». В сюжете замешан древний город, старше пирамид и всех известных построек древности. Его находит главный герой, мужчина в шляпе, подозрительно похожий на Индиану Джонса. Впрочем, сложно не заметить, что Лавкрафт сильно повлиял на последующие книги и фильмы про заброшенные города и страны, про древние опасные артефакты, про всё то, что нам потом показывали в «Потерянном ковчеге», классической «Мумии» и других кинолентах. Говард снова говорит «не тревожьте занесенное песками прошлое» и Го его в этом всячески поддерживает, тщательно рисуя пустынную тьму и пустоту, величественно-ужасающие своды храмовых построек ушедшей цивилизации. Страшно? Скорее волнительно, так бывает, когда прикасаешься к невероятной тайне.
В «Псе и других рассказах» не появляется Ктулху и другие известные существа лавкрафтовского пантеона, к ним Танабе обратится в своих последующих работах, взявшись за те же «Хребты безумия» (для чего нужно иметь определённую смелость, даже голливудским киношникам перенести эту повесть на экран пока не под силу). Здесь же – более камерные, изоляционистские истории в стиле «люди против непознаваемого ужаса». Хорошо заходит для ночных бдений, когда спустя пару минут начинаешь спрашивать себя «вот этот странный стук в окно – это же ветка дерева бьётся на ветру, да?». «Храм» может заставить вас испытывать некоторое время дискомфорт при поездке в лифтах и вообще при нахождении в замкнутом пространстве. Изданием манги Го Танабэ занялась «Фабрика комиксов». Томик обёрнут в суперобложку, сама мягкая обложка имеет эффект «металлизации» и легко «фиксирует» на себе следы от пальцев, так что эта книга для абсолютно чистых и сухих рук. 176 страниц, тираж не указан, из допов только короткое послесловие художника, выдающее в нём преданного ученика писателя, и реклама двух последующих его комиксов, выходящих на русском в скором времени.
wicomix.wordpress.com/2018/10/15/%D0%BC%D0%BD%D...
Не обласканный славой при жизни, после смерти Говард Филиппс Лавкрафт снискал невероятную популярность, став одним из прародителей «литературы ужасов». Он создал из тёмной материи своих рассказов непротиворечивую вселенную, в которой превалирующий ужас обретал формы древнейших чудовищ (бестиарий и его «родословная» были проработаны очень тщательно и внушали веру в реалистичность этих оживших ночных кошмаров автора) и вызывал душевные потрясения, пробивая любую рациональную защиту. Сила прозы Лавкрафта в его абсолютном понимании того, чего на самом деле боится среднестатистический человек – иррациональных порождений осевших в родовой памяти мифов, деструктивных образов, в которые подсознание перемалывает привычную повседневность, смерти и темноты, хранящей подчас что-то гораздо страшнее смерти. Вокруг произведений американского писателя сложился культ, многие последователи Говарда несут свою хоррор-вахту, называя себя как-нибудь вроде «адептов непознанного». Одним из этих адептов является японский художник Го Танабэ, посвятивший себя созданию адаптаций классических историй Мастера в виде манги. Результат этого «служения» можно увидеть в первом сборнике работ Танабэ изданном на русском языке и называющимся «Пёс и другие рассказы».
В книгу вошли чёрно-белые версии новелл Лавкрафта первой половины двадцатых годов прошлого века. В «Храме» и «Псе» доминирует идея, красной нитью проходящая через устное народное творчество, передаваемое тихим шепотом: не стоит связываться с миром мёртвых и брать у его «обитателей» какие-либо вещи. Но, отталкиваясь от этой идеи, сюжеты историй развиваются по самостоятельной и ещё не накатанной в то время колее нарастающего ужаса. В «Храме» читатель оказывается… не в храме, а внутри немецкой подводной лодки, бороздящей океан в годы Первой Мировой. Однажды экипаж столкнулся со странным человеком, которому капитан судна принял решение не помогать. Так всё и началось: медленно закипающее в замкнутом пространстве субмарины безумие, неповиновение приказу, депрессии и суицид, галлюцинации и паника. Даже сейчас раздумья о подводной лодке, находящейся на глубине под чудовищным давлением, вызывают клаустрофобию, а в те годы, когда всё это было ещё в новинку, я даже не знаю, как люди реагировали на подобные условия. Всё обостряется, когда подлодка превращается в медленно дрейфующий гроб с неотвратимо тающими запасами воды, еды и электричества. Но, кошмар, казалось бы, достигший своего пика, ещё набрасывает оборотов, когда для одного из членов экипажа, хранящего веру в рациональность до последнего, побег из плена этой клаустрофобии оканчивается встречей… впрочем, не стоит раскрывать тайн, достаточно сказать, что здесь Лавкрафт использует свой любимый приём, используя Древних. Рассказ реально пугает атмосферой и обстановкой, рисунок добавляет липкого страха обилием тёмных цветов, теней, из которых каждую секунду стоит ждать гостей. Главного героя, капитана подлодки, Танабе изображает с вечной холодной миной, но и этого носителя нордического спокойствия найдётся чем удивить.
«Пёс» один из самых известных рассказов-предупреждений Лавкрафта, на русском уже выходила одна его адаптация в формате комикса в сборнике «Ужас Данвича». Предупреждений – потому что не стоит заигрывать с тёмной стороной, как бы не хотелось. Два молодых человека, например, заигрались, и получили счёт, который никак не может остаться неоплаченным. По пятам за ними следует огромный пёс и его вой – последнее, что слышат многие бедолаги в своей жизни. Рассказ выполнен в лучших традициях «готической литературы», тут и ночные походы на кладбище, и мёртвые, которые могут открыть глаза, лёжа в могиле, и мистика, и дрожащие блики свечей, и чудовищные тени на фоне луны, и безысходность ситуации, предлагающая на выбор два варианта выхода: сумасшествие и самоубийство. Также неоднократно упоминается знаменитый «Некрономикон», привязывая рассказ к общей лавкрафтовской мифологии. Рисунок здесь близок к старым гравюрам-иллюстрациям тех самых готических романов, то есть, пробирает местами до костей; заметно, что всё, связанное с потусторонними проявлениями (будь то кладбищенские пейзажи или обустройство позабытых городов), интересует Танабе-художника гораздо больше, чем внешность и одежда простых смертных, они же всего лишь пешки в игре вечности, познание которой и есть высшая цель.
Самая короткая история сборника, «Безымянный город», была написана Лавкрафтом в 1921 году. Год спустя или около того Говард Картер и лорд Карнарвон открыли гробницу Тутанхамона. Вероятно, американский писатель или предвидел это событие, или же внимательно следил за ходом раскопок в долине Царей. Что он предвидел точно, так это обрушившееся на исследователей «проклятье фараона». В сюжете замешан древний город, старше пирамид и всех известных построек древности. Его находит главный герой, мужчина в шляпе, подозрительно похожий на Индиану Джонса. Впрочем, сложно не заметить, что Лавкрафт сильно повлиял на последующие книги и фильмы про заброшенные города и страны, про древние опасные артефакты, про всё то, что нам потом показывали в «Потерянном ковчеге», классической «Мумии» и других кинолентах. Говард снова говорит «не тревожьте занесенное песками прошлое» и Го его в этом всячески поддерживает, тщательно рисуя пустынную тьму и пустоту, величественно-ужасающие своды храмовых построек ушедшей цивилизации. Страшно? Скорее волнительно, так бывает, когда прикасаешься к невероятной тайне.
В «Псе и других рассказах» не появляется Ктулху и другие известные существа лавкрафтовского пантеона, к ним Танабе обратится в своих последующих работах, взявшись за те же «Хребты безумия» (для чего нужно иметь определённую смелость, даже голливудским киношникам перенести эту повесть на экран пока не под силу). Здесь же – более камерные, изоляционистские истории в стиле «люди против непознаваемого ужаса». Хорошо заходит для ночных бдений, когда спустя пару минут начинаешь спрашивать себя «вот этот странный стук в окно – это же ветка дерева бьётся на ветру, да?». «Храм» может заставить вас испытывать некоторое время дискомфорт при поездке в лифтах и вообще при нахождении в замкнутом пространстве. Изданием манги Го Танабэ занялась «Фабрика комиксов». Томик обёрнут в суперобложку, сама мягкая обложка имеет эффект «металлизации» и легко «фиксирует» на себе следы от пальцев, так что эта книга для абсолютно чистых и сухих рук. 176 страниц, тираж не указан, из допов только короткое послесловие художника, выдающее в нём преданного ученика писателя, и реклама двух последующих его комиксов, выходящих на русском в скором времени.
пятница, 05 октября 2018
понедельник, 01 октября 2018
"Четыре мастера, супружеская ссора и новая куча гадов"
anna-23-11.diary.ru/p216266781.htm?oam#more1
«Всё-таки это странно…» - сказал Тайма, когда зловещая молния расколола лодку и потопила пилота. Его невозмутимость на грани патологии продолжает создавать моменты комичные до абсурда, вызывающие нервное хихиканье.
Чем дальше в лес, тем фантастичнее везение мастеров, как и полагается жанру. Тем более что ситуации возникают идиотские – не всегда по вине мастеров. Сначала Мия нанимает Тайму спасать себя и мужа, затем решает избавиться от Таймы, чтобы никого не спасал. Сначала Кадзахая утаскивает раненого Мондо из машины, чтобы не достался Фудзио. Затем встречает Тайму, и оба решают, что Мондо надо показать Фудзио, хирургу по профессии.
Кто-то сразу в первом томе понял, что Аякаси плюется иглами не только ради прикола. А кому-то пришлось пройти до четвертого тома несколько раз, чтобы понять, что у Аякаси иглы внутри него. Понятно, почему он не полетел с Таймой в Японию вместе. Не прошёл бы таможенные металлодетекторы. Понятно, о каких «опасных вибрациях» от Аякаси сказал Фудзио.
Хотя Тайма – один из мастеров и главных героев, в чем-то он выделяется. Он единственный, кто знаком лично со всеми остальными тремя мастерами. Не просто знаком, а прошел целый этап своего странного квеста. С Аякаси – Данвич в первом томе, с Курусу – столкновение с человеком-пауком и поход в деревню Красного Ущелья (второй и третий тома). С Кадзахая встретился в первом томе, а этап начинает в четвертом томе – слоны и проникновение в лабораторию.
А остальные мастера ещё не встретились друг с другом. Лишь в четвертом томе двое из них случайно сталкиваются на считанные минуты.
Перевод такой, что речь монстров почтительно-литературная, несмотря на угрожающую суть. «Нагая невеста», «даже мне не дано было их различить» (Фудзио). «Тайма повержен, Тегос-сама» (один из гадов). «Страшную внешность могут восполнить иные красоты» (Мия).
Речь мастеров проще:
«Как вариант – умрем. Если и умрем, то вместе» (Тайма),
«Эй, дедуль!», «Какое ещё «пожалуйста»?», «Ну у неё и вид» (Аякаси),
«Вот тебе и «встретимся в лаборатории»! Стану призраком и устрою тебе!», «А здоровская копия получилась!» (Кадзахая).
Лишь Курусу говорит напыщенно и витиевато. Правда, в «напускной важности» он попрекает Тайму. Если перечитать заново, окажется, что Тайма упоминает Курусу ещё в первом томе, хотя он появится лишь во втором.
Кстати, из всех значимых персонажей нет имен у двоих – Мондо и Таймы. При том, что имя его далекого предка известно – Доси Тайма.
С первого тома видна кропотливая работа над примечаниями, в том числе в четвертом томе. Есть лишь пара моментов, нуждающихся в небольших пояснениях. В третьем томе Мия говорит об Аякаси: «И фамилия необычная». Аякаси в древнеяпонском фольклоре приблизительно означают сверхъестественные явления или существа, связанные с водой. Возможно фамилия Кёго произошла от рода деятельности его предков – членов Ёгарисё, боровшихся с демонами.
В четвертом томе Фудзио говорит: «На войне я был известным врачом». О какой войне он говорит? О Второй мировой? Сколько же ему лет? Восемьдесят? Девяносто? В двадцать пять нельзя стать известным врачом.
Одна из читательниц в интернет-магазине разочарованно посетовала на «пошлости ради пошлости». Есть такое. Красавица Мия голая в каждом томе – без веской на то причины. С другой стороны, это война за территорию, в том числе в другом измерении. И монстры, не отягощенные этикой, используют все способы: и агрессивное размножение, и истребление врагов. Мастера оказываются архаичными, первобытными воинами, защищающими свою территорию, своё измерение. Выгоняющими враждебных, злых гостей вон за границы своего мира.
«Таймасин» в России выходит в 2018 году, в Японии выходил в 1990-е. Действие происходит в первой половине 1990-х годов, упоминаются «мыльный пузырь» 1986-1991 годов, эстрадные певицы 1980-х годов. Есть рассказы о периодах Нары и Хэйан в VIII-XII веках, Мэйдзи во второй половине XIX-начале XX веков. При актуальности манги такое ощущение, что – десятилетиями, нет, тысячелетиями - человек не меняется.
anna-23-11.diary.ru/p216266781.htm?oam#more1
«Всё-таки это странно…» - сказал Тайма, когда зловещая молния расколола лодку и потопила пилота. Его невозмутимость на грани патологии продолжает создавать моменты комичные до абсурда, вызывающие нервное хихиканье.
Чем дальше в лес, тем фантастичнее везение мастеров, как и полагается жанру. Тем более что ситуации возникают идиотские – не всегда по вине мастеров. Сначала Мия нанимает Тайму спасать себя и мужа, затем решает избавиться от Таймы, чтобы никого не спасал. Сначала Кадзахая утаскивает раненого Мондо из машины, чтобы не достался Фудзио. Затем встречает Тайму, и оба решают, что Мондо надо показать Фудзио, хирургу по профессии.
Кто-то сразу в первом томе понял, что Аякаси плюется иглами не только ради прикола. А кому-то пришлось пройти до четвертого тома несколько раз, чтобы понять, что у Аякаси иглы внутри него. Понятно, почему он не полетел с Таймой в Японию вместе. Не прошёл бы таможенные металлодетекторы. Понятно, о каких «опасных вибрациях» от Аякаси сказал Фудзио.
Хотя Тайма – один из мастеров и главных героев, в чем-то он выделяется. Он единственный, кто знаком лично со всеми остальными тремя мастерами. Не просто знаком, а прошел целый этап своего странного квеста. С Аякаси – Данвич в первом томе, с Курусу – столкновение с человеком-пауком и поход в деревню Красного Ущелья (второй и третий тома). С Кадзахая встретился в первом томе, а этап начинает в четвертом томе – слоны и проникновение в лабораторию.
А остальные мастера ещё не встретились друг с другом. Лишь в четвертом томе двое из них случайно сталкиваются на считанные минуты.
Перевод такой, что речь монстров почтительно-литературная, несмотря на угрожающую суть. «Нагая невеста», «даже мне не дано было их различить» (Фудзио). «Тайма повержен, Тегос-сама» (один из гадов). «Страшную внешность могут восполнить иные красоты» (Мия).
Речь мастеров проще:
«Как вариант – умрем. Если и умрем, то вместе» (Тайма),
«Эй, дедуль!», «Какое ещё «пожалуйста»?», «Ну у неё и вид» (Аякаси),
«Вот тебе и «встретимся в лаборатории»! Стану призраком и устрою тебе!», «А здоровская копия получилась!» (Кадзахая).
Лишь Курусу говорит напыщенно и витиевато. Правда, в «напускной важности» он попрекает Тайму. Если перечитать заново, окажется, что Тайма упоминает Курусу ещё в первом томе, хотя он появится лишь во втором.
Кстати, из всех значимых персонажей нет имен у двоих – Мондо и Таймы. При том, что имя его далекого предка известно – Доси Тайма.
С первого тома видна кропотливая работа над примечаниями, в том числе в четвертом томе. Есть лишь пара моментов, нуждающихся в небольших пояснениях. В третьем томе Мия говорит об Аякаси: «И фамилия необычная». Аякаси в древнеяпонском фольклоре приблизительно означают сверхъестественные явления или существа, связанные с водой. Возможно фамилия Кёго произошла от рода деятельности его предков – членов Ёгарисё, боровшихся с демонами.
В четвертом томе Фудзио говорит: «На войне я был известным врачом». О какой войне он говорит? О Второй мировой? Сколько же ему лет? Восемьдесят? Девяносто? В двадцать пять нельзя стать известным врачом.
Одна из читательниц в интернет-магазине разочарованно посетовала на «пошлости ради пошлости». Есть такое. Красавица Мия голая в каждом томе – без веской на то причины. С другой стороны, это война за территорию, в том числе в другом измерении. И монстры, не отягощенные этикой, используют все способы: и агрессивное размножение, и истребление врагов. Мастера оказываются архаичными, первобытными воинами, защищающими свою территорию, своё измерение. Выгоняющими враждебных, злых гостей вон за границы своего мира.
«Таймасин» в России выходит в 2018 году, в Японии выходил в 1990-е. Действие происходит в первой половине 1990-х годов, упоминаются «мыльный пузырь» 1986-1991 годов, эстрадные певицы 1980-х годов. Есть рассказы о периодах Нары и Хэйан в VIII-XII веках, Мэйдзи во второй половине XIX-начале XX веков. При актуальности манги такое ощущение, что – десятилетиями, нет, тысячелетиями - человек не меняется.
четверг, 27 сентября 2018
Рассылка из Буфета (www.russian-cards.ru/#!/p/116050414) начнется в понедельник. Отгрузка в магазины уже идет.
среда, 26 сентября 2018
Объем большой: 448 стр., формат 170 х 260 мм, полноцветная печать на мелованной бумаге.
Дорожка в Буфет: www.russian-cards.ru/#!/p/116247759/
четверг, 20 сентября 2018
понедельник, 17 сентября 2018
понедельник, 10 сентября 2018
понедельник, 27 августа 2018
Рассылка из БУФЕТа начнется после 4 сент.
суббота, 25 августа 2018
Рецензия от Anna-23-11: "Четыре мастера, медсестра, слуга и куча гадов"
anna-23-11.diary.ru/p216053801.htm
Сериал «Сверхъестественное», казалось, сериал неприличный. Но по сравнению с сериалом «Таймасин» приключения Дина и Сэма невинны и очаровательны.
В начале второго тома настоятель храма описывает злодеяния инобытных божеств. Это не что иное как художественная метафора сразу двух тем - агрессивная борьба за выживание и негативное воздействие зависимостей на состояние людей. Сначала на психику, затем тело.
Западная культура в виде мотивов из творчества Г. Ф. Лавкрафта причудливо и в то же время гармонично сочетается с средневековой японской мифологией и культурой. Например, семейно-профессиональная преемственность. Фантастично, что за тысячу лет семьи Тайма, Аякаси, Кадзахая и другие не прекратили своё существование, не пресеклись по линии наследования, не ушли в другие профессии, не рассеялись. Просто одни потомки сохранили своё богатство, другие обеднели…
Чувство мерзости от некоторых сцен притупляется за счет обилия ультра-комических диалогов и ситуаций. Чего стоят то ли подкалывания, то ли подшучивания между Тайма и Курусу, между Кадзахая и Мондо. Третий том – самый уморительный из трёх вышедших на данный момент.
Ещё один странный контраст. Вселенная Г. Ф. Лавкрафта антиэволюционна. Самый примитивный – самый сильный и всех жрёт. Вместе с тем японские художники внесли в «Таймасин» и примеры эволюционных механизмов. Один из примеров - кровь Кадзахая. После многих поколений употребления в одной семье яда для демонов – этот яд стал частью генома этой семьи. А кровь её потомков – ядовитой для демонов.
Ужасные сцены странно сочетаются с фабулой, свойственной старым добрым аниме для мальчиков. Главзлодей бросает вызов главгерою, в разгар схватки прибывает соратник главгероя, главзлодей скрывается до следующей встречи. «Таймасин» получается таким – «сёнэн для взрослых».
К слову о главгерое. Доктор Тайма – не главный герой сериала. Он один из нескольких главных героев. Несмотря на его присутствие на обложке первого тома и на то, что история начинается с него. Это как в аниме «Ящик нечисти» первая серия почти целиком посвящена двум девочкам, которые главными героинями в аниме не являются.
При всем своём обаянии доктор Тайма хитёр, скуп, хладнокровен. Когда надо, даст другим проявить себя, а самому отойти в безопасную сторонку. Когда можно, предпочтёт сбежать, чем бессмысленно драться. Благо, он сильный, может долго бежать и на себе потащит раненого, как жалуется хилый Курусу. Кстати, этому третьему мастеру Тайма уступит обаяние в третьем томе, превратившись в угрюмого язвительного мужика. Забавно, когда Тайму пафосно называют «лидером школы Тайма». Он единственный потомок и представитель этой семьи – там нечего быть лидером. Не брать же в расчёт Маки Тогэцу.
Вообще сериал во многом выигрывает благодаря остроумию, смекалке и непредсказуемой решительности всех мастеров – кроме Тайма, это Аякаси Кёго, Курусу Хаято (с зонтиком) и Кадзахая Сампэй (носит с собой везде фоточки любимых актрис). Они не стесняются своего страха и тошноты от отвращения.
Ещё одна особенность «Таймасин», которая отличает его от боевиков подобного рода. Главные герои стараются никого не бросать. Житель Данвича, водитель автобуса, пилот вертолёта – жизнь этих маленьких безымянных людей так же ценна, как главных героев. Последние следуют принципу «обезвреди монстра - не навреди человеку».
Наконец, оформление изданий второго и третьего томов. Страницы с кратким содержанием неудачно сбиты внутрь, так что текст с этим самым кратким содержанием читается не полностью. Но так как предыдущие тома вышли совсем недавно, то этот изъян некритичен.
Немного раздражает, что последние страницы предыдущей главы и первые страницы следующей повторяются. Зачем, если читатель только что закончил предыдущую главу и прекрасно помнит, на чём остановился? Ну конечно, нельзя проигнорировать бумажные полоски поверх суперобложек. На них напряженное интеллектуальное лицо Г. Ф. Лавкрафта. Хочется расценить это как шаг в развитии комиксопечатания. А также изящный вид цензуры.
anna-23-11.diary.ru/p216053801.htm
Сериал «Сверхъестественное», казалось, сериал неприличный. Но по сравнению с сериалом «Таймасин» приключения Дина и Сэма невинны и очаровательны.
В начале второго тома настоятель храма описывает злодеяния инобытных божеств. Это не что иное как художественная метафора сразу двух тем - агрессивная борьба за выживание и негативное воздействие зависимостей на состояние людей. Сначала на психику, затем тело.
Западная культура в виде мотивов из творчества Г. Ф. Лавкрафта причудливо и в то же время гармонично сочетается с средневековой японской мифологией и культурой. Например, семейно-профессиональная преемственность. Фантастично, что за тысячу лет семьи Тайма, Аякаси, Кадзахая и другие не прекратили своё существование, не пресеклись по линии наследования, не ушли в другие профессии, не рассеялись. Просто одни потомки сохранили своё богатство, другие обеднели…
Чувство мерзости от некоторых сцен притупляется за счет обилия ультра-комических диалогов и ситуаций. Чего стоят то ли подкалывания, то ли подшучивания между Тайма и Курусу, между Кадзахая и Мондо. Третий том – самый уморительный из трёх вышедших на данный момент.
Ещё один странный контраст. Вселенная Г. Ф. Лавкрафта антиэволюционна. Самый примитивный – самый сильный и всех жрёт. Вместе с тем японские художники внесли в «Таймасин» и примеры эволюционных механизмов. Один из примеров - кровь Кадзахая. После многих поколений употребления в одной семье яда для демонов – этот яд стал частью генома этой семьи. А кровь её потомков – ядовитой для демонов.
Ужасные сцены странно сочетаются с фабулой, свойственной старым добрым аниме для мальчиков. Главзлодей бросает вызов главгерою, в разгар схватки прибывает соратник главгероя, главзлодей скрывается до следующей встречи. «Таймасин» получается таким – «сёнэн для взрослых».
К слову о главгерое. Доктор Тайма – не главный герой сериала. Он один из нескольких главных героев. Несмотря на его присутствие на обложке первого тома и на то, что история начинается с него. Это как в аниме «Ящик нечисти» первая серия почти целиком посвящена двум девочкам, которые главными героинями в аниме не являются.
При всем своём обаянии доктор Тайма хитёр, скуп, хладнокровен. Когда надо, даст другим проявить себя, а самому отойти в безопасную сторонку. Когда можно, предпочтёт сбежать, чем бессмысленно драться. Благо, он сильный, может долго бежать и на себе потащит раненого, как жалуется хилый Курусу. Кстати, этому третьему мастеру Тайма уступит обаяние в третьем томе, превратившись в угрюмого язвительного мужика. Забавно, когда Тайму пафосно называют «лидером школы Тайма». Он единственный потомок и представитель этой семьи – там нечего быть лидером. Не брать же в расчёт Маки Тогэцу.
Вообще сериал во многом выигрывает благодаря остроумию, смекалке и непредсказуемой решительности всех мастеров – кроме Тайма, это Аякаси Кёго, Курусу Хаято (с зонтиком) и Кадзахая Сампэй (носит с собой везде фоточки любимых актрис). Они не стесняются своего страха и тошноты от отвращения.
Ещё одна особенность «Таймасин», которая отличает его от боевиков подобного рода. Главные герои стараются никого не бросать. Житель Данвича, водитель автобуса, пилот вертолёта – жизнь этих маленьких безымянных людей так же ценна, как главных героев. Последние следуют принципу «обезвреди монстра - не навреди человеку».
Наконец, оформление изданий второго и третьего томов. Страницы с кратким содержанием неудачно сбиты внутрь, так что текст с этим самым кратким содержанием читается не полностью. Но так как предыдущие тома вышли совсем недавно, то этот изъян некритичен.
Немного раздражает, что последние страницы предыдущей главы и первые страницы следующей повторяются. Зачем, если читатель только что закончил предыдущую главу и прекрасно помнит, на чём остановился? Ну конечно, нельзя проигнорировать бумажные полоски поверх суперобложек. На них напряженное интеллектуальное лицо Г. Ф. Лавкрафта. Хочется расценить это как шаг в развитии комиксопечатания. А также изящный вид цензуры.
Рецензия от wicomix:
"МНЕНИЕ: ТАЙМАСИН. ДНЕВНИК ЭКЗОЦИСТА. ТОМ ВТОРОЙ"
wicomix.wordpress.com/2018/08/17/%D0%BC%D0%BD%D...
Расположившаяся поверх суперобложки второго тома манги «Таймасин» Кикути Хидэюки и Сайто Мисаки рекламная «обёртка» привлекает внимание портретом Говарда Ф. Лавкрафта и сообщает, что перед нами первая переведенная на русский язык манга, имеющая прямое отношение к грандиозной Вселенной Ужаса, созданной этим писателем. И действительно, в первом томе «Дневника экзорциста» авторы использовали много ключевых лавкрафтовских моментов: отвратительные на вид демоны вселялись в людей (в частности, в знаменитого биолога Дзюкэя Фудзио, чьи опыты и без участия оккультных гостей вызывают вопросы) и в животных (в собаку биолога), расследование этих мистических происшествий вынуждало главных героев покинуть Японию и отправиться в американский посёлок Данвич, что в Новой Англии, где внезапно мир чуть было не стал свидетелем и жертвой пришествия очередного древнего монстра, сына Йог-Согота.
Но во втором томе Хидэюки и Мисаки, продолжая развивать раскинувшийся на два континента сюжет, уделяют «американским ужасам» чуть меньше внимания, активно задействуя свои, местные источники «мурашек по спине»: тысячелетнюю историю, японские мифы, страшные легенды и богатый на всякую чертовщину потусторонний пантеон. Мы очень скоро узнаём, что главный герой манги, доктор Тайма (мастер в использовании игл Таймасин, уникального оружия для борьбы с демонами и пробелами в ткани мироздания, через которые так часто рвутся в нашу реальность нежданные злые гости) является потомком древнего рода, и его предки (как и предки другого главного героя, на долю которого здесь тоже выпадают кошмарные приключения) когда-то входили в состав Ёгарисё, своего рода армии по уничтожению демонических созданий. И теперь одно из таких созданий пробудилось от проклятия благодаря садомазохистскому ритуалу и жаждет мести. Но пока что невозмутимый и находящий выходы из любой ситуации Тайма возвращается домой, и если демоны и приготовили ему ловушки, то только связанные с транспортными средствами – самолётами и автобусами, — а эти опасности доктор минует со спокойствием и своеобразным чувством юмора. В это время его помощница Маки, играющая при докторе роль странноватой медсестры и поэтому не расстающаяся с белым халатом и чепчиком, оказывается в заварушке в доме Фудзио, где, как оказывается, опасаться стоило не самого хозяина и его одержимую собаку, а совсем другого человека.
В воспоминаниях героев самураи рубят чудовищ, чудовища жестоко высасывают жизнь и внутренности из своих жертв, также здесь появляются огромные пауки и тигры, выступающие для членистоногих в качестве «спарринг-партнёров»… творится чисто восточная «дичь», наверняка и не снившаяся Лавкрафту. Как, видимо, не снилось ему и то, что во вдохновленных его фантазией произведениях будет столько обнажёнки и лесбийских сцен, от которых становится жарковато. До тех пор, пока не начинает хлестать кровь. Эротического контента здесь больше, чем в первом томе, и он гораздо откровеннее. Впрочем, не думаю, что кто-то рассматривал мангу про монстров, разрывающих людей на части, в качестве отличного чтива для детей и подростков, да и предупреждающий знак на обложке стоит не зря. Рисунок Сайто Мисаки сохранил олдскульную стилистику больших глаз и достаточно поверхностного отношения к деталям, но уже избавился от спорных «word art»-моментов, что определённо пошло манге на пользу. Монстры, правда, стали выглядеть чуть более невнятно, это кучи чего-то мерзкого, из которой вылетают тентакли, огромные когти или здоровенные пасти. Или всё это сразу, три в одном. Также появляются новые персонажи, которые своим поведением намекают, что они прибыли явно из другого времени, но это хороший задел уже на будущие тома, которые «Фабрика комиксов» печатает крайне оперативно.
Интересная манга для поклонников ужасов, местами со штампами, которые, впрочем, можно принять за умело замаскированные отсылки и к классическим хоррорам категории «Б», а не только к произведениям Лавкрафта, оказавшего такое сильное влияние на японских творцов «нарисованных историй». Ведь, помимо «Таймасина», «Фабрика» планирует издавать и работы Го Танабэ, адаптировавшего в виде манги многие культовые новеллы американского писателя. Но это уже другая история. А эта продолжается довольно бодро, с огоньком. Под цветной суперобложкой есть дублирующая её изображения обложка чёрно-белая, в томе 312 страниц, блок клееный. Вместо допов присутствует список всей манги, издававшейся, издаваемой и готовящейся издаваться на «Фабрике комиксов», а также реклама некоторых тайтлов, вроде «Хеталии» и «Музыки Марии». Тираж не указан, формат 130х200 мм.
"МНЕНИЕ: ТАЙМАСИН. ДНЕВНИК ЭКЗОЦИСТА. ТОМ ВТОРОЙ"
wicomix.wordpress.com/2018/08/17/%D0%BC%D0%BD%D...
Расположившаяся поверх суперобложки второго тома манги «Таймасин» Кикути Хидэюки и Сайто Мисаки рекламная «обёртка» привлекает внимание портретом Говарда Ф. Лавкрафта и сообщает, что перед нами первая переведенная на русский язык манга, имеющая прямое отношение к грандиозной Вселенной Ужаса, созданной этим писателем. И действительно, в первом томе «Дневника экзорциста» авторы использовали много ключевых лавкрафтовских моментов: отвратительные на вид демоны вселялись в людей (в частности, в знаменитого биолога Дзюкэя Фудзио, чьи опыты и без участия оккультных гостей вызывают вопросы) и в животных (в собаку биолога), расследование этих мистических происшествий вынуждало главных героев покинуть Японию и отправиться в американский посёлок Данвич, что в Новой Англии, где внезапно мир чуть было не стал свидетелем и жертвой пришествия очередного древнего монстра, сына Йог-Согота.
Но во втором томе Хидэюки и Мисаки, продолжая развивать раскинувшийся на два континента сюжет, уделяют «американским ужасам» чуть меньше внимания, активно задействуя свои, местные источники «мурашек по спине»: тысячелетнюю историю, японские мифы, страшные легенды и богатый на всякую чертовщину потусторонний пантеон. Мы очень скоро узнаём, что главный герой манги, доктор Тайма (мастер в использовании игл Таймасин, уникального оружия для борьбы с демонами и пробелами в ткани мироздания, через которые так часто рвутся в нашу реальность нежданные злые гости) является потомком древнего рода, и его предки (как и предки другого главного героя, на долю которого здесь тоже выпадают кошмарные приключения) когда-то входили в состав Ёгарисё, своего рода армии по уничтожению демонических созданий. И теперь одно из таких созданий пробудилось от проклятия благодаря садомазохистскому ритуалу и жаждет мести. Но пока что невозмутимый и находящий выходы из любой ситуации Тайма возвращается домой, и если демоны и приготовили ему ловушки, то только связанные с транспортными средствами – самолётами и автобусами, — а эти опасности доктор минует со спокойствием и своеобразным чувством юмора. В это время его помощница Маки, играющая при докторе роль странноватой медсестры и поэтому не расстающаяся с белым халатом и чепчиком, оказывается в заварушке в доме Фудзио, где, как оказывается, опасаться стоило не самого хозяина и его одержимую собаку, а совсем другого человека.
В воспоминаниях героев самураи рубят чудовищ, чудовища жестоко высасывают жизнь и внутренности из своих жертв, также здесь появляются огромные пауки и тигры, выступающие для членистоногих в качестве «спарринг-партнёров»… творится чисто восточная «дичь», наверняка и не снившаяся Лавкрафту. Как, видимо, не снилось ему и то, что во вдохновленных его фантазией произведениях будет столько обнажёнки и лесбийских сцен, от которых становится жарковато. До тех пор, пока не начинает хлестать кровь. Эротического контента здесь больше, чем в первом томе, и он гораздо откровеннее. Впрочем, не думаю, что кто-то рассматривал мангу про монстров, разрывающих людей на части, в качестве отличного чтива для детей и подростков, да и предупреждающий знак на обложке стоит не зря. Рисунок Сайто Мисаки сохранил олдскульную стилистику больших глаз и достаточно поверхностного отношения к деталям, но уже избавился от спорных «word art»-моментов, что определённо пошло манге на пользу. Монстры, правда, стали выглядеть чуть более невнятно, это кучи чего-то мерзкого, из которой вылетают тентакли, огромные когти или здоровенные пасти. Или всё это сразу, три в одном. Также появляются новые персонажи, которые своим поведением намекают, что они прибыли явно из другого времени, но это хороший задел уже на будущие тома, которые «Фабрика комиксов» печатает крайне оперативно.
Интересная манга для поклонников ужасов, местами со штампами, которые, впрочем, можно принять за умело замаскированные отсылки и к классическим хоррорам категории «Б», а не только к произведениям Лавкрафта, оказавшего такое сильное влияние на японских творцов «нарисованных историй». Ведь, помимо «Таймасина», «Фабрика» планирует издавать и работы Го Танабэ, адаптировавшего в виде манги многие культовые новеллы американского писателя. Но это уже другая история. А эта продолжается довольно бодро, с огоньком. Под цветной суперобложкой есть дублирующая её изображения обложка чёрно-белая, в томе 312 страниц, блок клееный. Вместо допов присутствует список всей манги, издававшейся, издаваемой и готовящейся издаваться на «Фабрике комиксов», а также реклама некоторых тайтлов, вроде «Хеталии» и «Музыки Марии». Тираж не указан, формат 130х200 мм.
суббота, 11 августа 2018
четверг, 02 августа 2018
